Сражение при Херонее, 338 г. до н.э.
Дата: 01/07/2009
Тема: Военная история. Статьи.


    "..Сражение при Херонее, итоги которого на долгие годы бесповоротно увлекли крупнейшие полисы Эллады в русло македонской политики, с самого начала, судя по всему, стало предметом сознательного мифотворчества. Так получилось, что всё, что так или иначе было связано с именем «божественного Александра», оказалось в той или иной степени мистифицировано. Причем, процесс этот начался еще при жизни Александра (летописцы Аристобул, ранний Калисфен, Онесикрит, поэты Агис, Хирил, Клеон), вызывая крайне негативную реакцию многих ветеранов, группирующихся вокруг фигуры опытного македонского полководца Пармениона (Пармения). Парменион, Антипатр, Клит и прочие военачальники различных рангов, представители «старой гвардии», небезосновательно полагали, что молодой и удачливый царь, окруженный сворой своих столь же молодых и наглых фаворитов, сознательно принижает или, даже, искажает ведущую роль своего отца Филиппа в подготовке грядущих блистательных побед македонского оружия. По мнению македонских ветеранов именно царь-базилевс Филипп II из рода Аргеадов выковал тот меч, с помощью которого его сын завоевал полмира..." - А. Куркин.



Куркин А.В.

Сражение при Херонее, 338 г. до н.э.
(Опыт реконструкции на основе критического анализа источников).


Заставка. Филипп Македонский (?).
Резьба по кости. Вергинская гробница.

    Сражение при Херонее, итоги которого на долгие годы бесповоротно увлекли крупнейшие полисы Эллады в русло македонской политики, с самого начала, судя по всему, стало предметом сознательного мифотворчества. Так получилось, что всё, что так или иначе было связано с именем «божественного Александра», оказалось в той или иной степени мистифицировано. Причем, процесс этот начался еще при жизни Александра (летописцы Аристобул, ранний Калисфен, Онесикрит, поэты Агис, Хирил, Клеон), вызывая крайне негативную реакцию многих ветеранов, группирующихся вокруг фигуры опытного македонского полководца Пармениона (Пармения). Парменион, Антипатр, Клит и прочие военачальники различных рангов, представители «старой гвардии», небезосновательно полагали, что молодой и удачливый царь, окруженный сворой своих столь же молодых и наглых фаворитов, сознательно принижает или, даже, искажает ведущую роль своего отца Филиппа в подготовке грядущих блистательных побед македонского оружия. По мнению македонских ветеранов именно царь-базилевс Филипп II из рода Аргеадов выковал тот меч, с помощью которого его сын завоевал полмира. Филипп и его опытные полководцы- советники в результате изматывающей и опасной многолетней работы накопили могучий потенциал, а Александр, сын эпирской колдуньи, полукровка, в один присест израсходовал столь кропотливо нажитое наследие в ходе своих грандиозных и бесполезных походов. Расхождение во взглядах с молодым царем относительно места нелюбимого им отца в пантеоне македонских героев стоило многим представителям «старой гвардии» головы. После убийства Аттала, Пармениона, его сына Филоты, Клита, которому Александр был обязан жизнью при Гранике, и многих других ветеранов и представителей старинной македонской знати, «новейшая историография», подправленная в угоду новоявленному сыну Зевса-Амона, т.е. самому Александру, получила настолько мощный импульс, что критический фон сочинений отдельных античных историков, например, Курция Руфа или Тита Ливия, уже не мог переломить общей тенденции непомерного возвеличивания заслуг «покорителя Ойкумены». Гению Александра стали приписываться буквально все победы, а новые поколения историков, таких, как Плутарх или Диодор, очарованные личностью «македонского Ахилла», даже в битве при Херонее, центральном событии боевой биографии царя Филиппа, отвели своему кумиру решающую роль. Вновь возник знакомый штамп – верхом на верном Букефале Александр появляется в самой критической точке боя, совершает чудеса героизма, неведомые простому смертному, и буквально вырывает победу у торжествующего неприятеля (См., например, Дройзен И.Г. История эллинизма. Кн.1.) . Однако именно этот эпизод Херонейской битвы, продублированный великим множеством как античных, так и современных историков, вызвал в последнее время множество вопросов. Анализ тактических схем македонской армии и войск ее противников, а так же результаты археологических исследований, проведенных на месте древней битвы, позволили усомниться в правдивости и непредвзятости письменных источников. Эти сомнения легли в основу реконструкции, которую я предлагаю ниже. В статье я оппонирую известному антиковеду Николасу Хаммонду, который неоднократно обращался в своих работах к теме Херонейской битвы. Адресат моей критики, при этом, достаточно условен и обозначает круг историков, которые без должного скепсиса отнеслись к тенденциозным, на мой взгляд, сообщениям источников.


Рис.1. Херонейский лев. Монумент на месте вероятного захоронения эпилектов из фиванского «Священного отряда».


    1. Диспозиции противников.

    Для решающего сражения с объединенными силами Эллады Филипп выставил, судя по всему, 25 –27 тысяч гоплитов, из них около 3 000 наиболее опытных бойцов входили в состав агемы гипаспистов. Легкая и средняя македонская пехота состояла, вероятно, из 5 000 дротометателей и лучников, а также наемных и вассальных фракийских пельтастов. Македонская конница включала в свой состав до 1 800 тяжелых кавалеристов (гетайров и фессалийцев) и несколько сотен легковооруженных продромов из Фракии. (Диодор Сицилийский писал: «дождавшись прибытия союзников, Филипп двинулся маршем в Беотию с 30 тысячами пехоты и более 2 тысяч конницы».)
    Всей этой массе прекрасно обученных и великолепно снаряженных воинов противостояла 35 –37 –тысячная армия греческих союзников (по И. Кромаеру 34-36 тысяч пехоты и 2 000 конницы. Диодор писал, что греков было меньше, чем македонян, Юстин, наоборот, считал, что македоняне значительно уступали в численности грекам.). В рядах афинян, эвбейцев и коринфян, сведенных в один корпус, насчитывалось до 10 000 гоплитов. Еще 8 000 тяжелых пехотинцев выставили Мегара, Левкас и Керкира. Группировка Беотийского союза была самой мощной и включала в свой состав, вероятно, 12 000 гоплитов. Вспомогательная пехота союзников состояла из 5 000 наемных пельтастов. Вопрос о численности и составе греческой кавалерии на сегодняшний день так и остается открытым. Антиковеды Н. Хаммонд, Д. Гриффит, И. Кромаер и др., опираясь на цифры, приводимые Демосфеном из его напутственной речи перед битвой, а так же на данные Диодора и Плутарха, определяют численность союзной конницы в 2000 бойцов. Д. Вэрри склоняется к выводу, что греческие всадники вообще не принимали участия в сражении. Вероятно, союзники все же имели некоторое количество конных подразделений (о них пишут античные авторы), выполнявших разведывательные и охранные функции.

* * *

    Поле сражения представляло собой долину между горными хребтами Аконтион на севере и Ортопаг на юге. Равнина, еще более суженная руслом реки Кефис, пролегающим у подножия Аконтиона, в среднем имела ширину до 3 км, что практически исключало возможность кавалерийских охватов, на которые Филипп был мастер.
    Греки заняли южную часть долины, взяв под контроль Кератский перевал. В случае неудачи союзники могли отвести по нему свои войска в Лебадею, сохранив при этом коммуникации с Фивами.
    С юга на север Херонейскую равнину пересекало несколько ручьев (в настоящее время локализуются три из них). Ручьи были мелкие и почти не влияли на передвижения плотных пехотных масс. Средний из указанных ручьев идентифицируется современными исследователями с Термодонтом (Гемоном), описанным у Плутарха:
    «Термодонт, как утверждают некоторые, – это небольшая речка у нас, близ Херонеи, и впадает она в Кефис. Мы, однако, не знаем ни одного потока, который носил бы ныне такое название, и полагаем поэтому, что Термодонтом тогда называли речку, которая сейчас именуется Гемоном: ведь она протекает возле святилища Геракла, в том месте, где эллины разбили свой лагерь…». (1)
    В ходе археологических работ, проведенных под руководством Г. Сотиреадеса в узком горном Лековресийском «кармане», где берет начало Гемон, под фундаментом церкви Св. Параскевы обнаружилась древняя кладка. Большинство исследователей склонны усматривать в ней остатки фундамента храма Геракла (Гераклиона), о котором писал Плутарх. Данное заключение позволяет локализовать расположение греческого лагеря накануне Херонейской битвы.
    Древний город, давший сражению свое имя, как установлено археологами, занимал юго-восточное подножие Петраха (современная Капрейна / Капраина находится севернее) и узкую долину Капрейнского ручья. Известный антиковед и военный топограф В. Притчет обнаружил в указанном месте множество фрагментов черепичной кровли и керамики, датируемой IV в. до н.э.


Рис.2. Панорама поля боя при Херонее. Вид со стороны горы Турион.


* * *

    Согласно реконструкции Н. Хаммонда, фронт союзников протянулся наискосок через Херонейскую равнину, что позволило им полностью развернуть строй своих многочисленных гоплитов. Крайние точки фронтального развертывания исследователь локализует с высотой 177, расположенной между ручьями Гемон и Молосс (оконечность левого греческого фланга) и курганом 115 (полиандрион) возле заболоченного русла Кефиса (оконечность правого греческого фланга). Расстояние между указанными ориентирами составляет около 3200м, что давало греческим стратегам возможность сформировать 35 –тысячную фалангу (при ширине фронта 1м на одного бойца построение должно было иметь глубину не менее чем 12 шеренг). При этом, правда, таксисы следовало располагать вплотную друг к другу, что затрудняло маневр и не позволяло впереди стоящим застрельщикам отступить через промежутки в тыл главного построения.
    Левый фланг греков, по Н. Хаммонду, прикрывали отряды пельтастов и кавалерии, растянувшиеся цепочкой до подножия Петраха с Херонейским акрополем. Однако следует заметить, что в этом случае легкая пехота эллинов попадала бы на тесные улочки центральной части города, что полностью лишало ее маневренности.
    Противостоящие грекам македоняне наступали под углом к фронту союзников, имея тяжелую и легкую кавалерию на своем левом фланге, а пельтастов – на правом фланге. Ширина долины также позволяла Филиппу полностью развернуть более компактную (глубиной в 16 шеренг) фалангу и конницу.
    Боевую диспозицию противников значительная часть исследователей сражения (И. Кромаер, Н. Хаммонд, Д. Гриффит, Д. Вэрри и др.) реконструирует следующим образом.
    Греческая фаланга состояла из трех группировок: афиняне (вместе с эвбейцами и коринфянами) располагались на левом фланге; мегарцы, левкасцы и керкиряне стояли в центре; беотийцы занимали позиции на правом крыле, при этом фиванский «Священный отряд» замыкал правый фланг их строя.
    У македонян правым крылом руководил сам Филипп, левый фланг, усиленный как уже говорилось, ударным корпусом тяжелой кавалерии, подчинялся 18 –летнему наследнику базилевса –Александру. («Обе стороны стремились начать бой, однако у Филиппа было больше солдат и опытных полководцев. На одном фланге он поставил командовать своего сына Александра, опекаемого лучшими военачальниками, другой фланг возглавил сам». Диодор, «Историческая библиотека»). В ходе сражения Филипп намеревался ложным отступлением выманить на себя афинян, после чего тяжелая кавалерия и пехота левого македонского крыла должна была ворваться в образовавшийся разрыв и развалить фронт противника (завязавшаяся битва создала условия для полной реализации македонского плана).
    Данная реконструкция, основанная по большей части на отрывочных сведениях античных авторов и мало учитывающая топографию поля боя, а также традиционные тактические модели сражений македонской и беотийской армий, на мой взгляд, нуждается в коренном пересмотре.


Рис.3. План сражения при Херонее по Н. Хаммонду и пр.

* * *

    Античный автор Павсаний в своем «Описании Эллады» указал на мемориальный комплекс под Херонееей: изваяние льва, установленное на месте военного захоронения: «Когда подходишь к городу, то тут встречается братская могила фивян, погибших в битве с Филиппом. На этой могиле нет никакой надписи, но на ней поставлено изображение льва; это символ мужества этих людей; а надписи, думаю, нет потому, что судьба, посланная им божеством, не соответствовала их решимости». Эта статуя сохранилась до наших дней. Раскопанная в 1879 г. и вознесенная на вновь отстроенный постамент в 1902 г., она отмечает древнее фиванское захоронение – две с половиной сотни костяков. Трупы, в отличие от тел павших македонян, не были сожжены, что указывает на поспешность похорон. (2)
    В. Притчет, посвятивший отдельную работу топографии Херонейской битвы, писал в этой связи:
    «Совместные свидетельства Павсания, который не брал свою топографию из вторых рук, и Страбона следует считать решающими. При раскопках фундамента монумента льва было обнаружено 254 скелета, уложенных в семь рядов. Мы знаем, что фиванский «Священный лох» насчитывал 300 человек. Эти две цифры кажутся достаточно близкими, чтобы полностью подтвердить данные, приведенные Павсанием».
    Таким образом, вырисовывается весьма странная картина: между захоронением воинов «Священного отряда» (либо других фиванских солдат) и местом, где они, согласно многочисленным реконструкциям, приняли свой последний бой, пролегает расстояние почти в 4 км. Все становится на свои места, если в предложенной реконструкции поменять афинян и беотийцев местами. Кроме того, фиванцы (достаточно вспомнить тактические инновации Эпаминонда) усиливали именно левый, не престижный, фланг своего построения, ставя на его оконечность ударный полк-эмболон, возглавляемый «Священным отрядом». В битве при Херонее беотийцам не было никакого смысла менять тактическую модель сражения, превосходные характеристики которой Эпаминонд наглядно продемонстрировал под Левктрами и Мантинеей. Поэтому мне представляется наиболее вероятной следующая диспозиция греческой армии перед Херонейским сражением.
    На левом фланге союзников между ручьями Гемон и Молос разместилась беотийская группировка. Оконечность фронта традиционно занял эмболон, выстроенный узкой и глубокой колонной, как при Левктрах и Мантинее. Три лоха (в т.ч. «Священный отряд»), составлявших эмболон, образовали, судя по всему, колонну в 18 человек по фронту и 48 в глубину. Беотарх Феоген, командующий фиванским крылом, возглавил элитное соединение своей армии, намереваясь мощным и прицельным ударом эмболона, как уже бывало не раз, разрушить фланг противника.
    Прочие гоплиты беотийского войска, руководимые Проксеном, сформировали фалангу из 6 –8 таксисов глубиной в 8 шеренг, которая должна была поддержать атаку эмболона.
    Между ручьем Молос и заболоченным берегом Кефиса выстроились остальные силы союзников: 3 –4 таксиса мегарцев, левкасцев и керкирян (центр), а также 5 –6 таксисов афинян, коринфян и эвбейцев (правый фланг). Всей этой массой войск руководили афинские стратеги Стратокл (по Полиену), Харес и Лисикл . В первых рядах фаланги заняли места известные граждане Афин, такие как Демосфен, Ликург и оратор Демад. Гиперид, ближайший соратник Демосфена по антимакедонской партии, входил в городской Совет и не мог принимать участие в битве (См. Хабихт Х. Афины. История города в эллинистическую эпоху. М., 1999. С.17). Следует отметить, что основная масса греческих солдат, что афинян, что беотийцев или их союзников, состояла из неопытных в военном деле призывников, т.к. греческий корпус профессионалов-наемников был разгромлен македонянами в июле при Амфисе.
    Фланги общего греческого построения прикрыли мобильные отряды пельтастов, кавалерия могла быть оттянута в тыл либо равномерно распределена по флангам. Так или иначе, античные источники полностью умалчивают о ней при описании сражения. (3)
    Македонская диспозиция, предложенная Н. Хаммондом и его интерпретаторами, опиравшимися на сообщения Диодора и Юстина, так же не выдерживает критики. До Херонеи и после нее Филипп Македонский и Александр Великий во всех сражениях усиливали элитной кавалерией непременно правый фланг своей армии, и только в главной битве за греческую гегемонию вдруг (по Н. Хаммонду и др.) перевернули все с ног на голову и решили поупражняться с «инновационными» технологиями». В реальной жизни так не бывает. В ходе учебных тренировок и жестоких битв македонская армия не для того отрабатывала вопросы тактического взаимодействия, чтобы в решающем сражении с лучшими войсками Эллады все перепутать и начать бой, что называется, с чистого листа. Поэтому, не сомневаясь в здравомыслии Филиппа и его полководцев, я предлагаю рассматривать македонскую диспозицию при Херонее с точки зрения стандартных для этой армии тактических образцов.
    Итак, ударная правофланговая группировка македонян, руководимая Филиппом, заняла свои позиции между северной окраиной современной Капрейны и ручьем Молос. Слева направо единым фронтом выстроились илы гетайров, полк гипаспистов и 6 таксисов педзетайров, имеющих глубину в 16 шеренг. Сам Филипп, скорее всего, находился в рядах «царской илы» (агемы) гетайров. Оставшееся расстояние между Молосом и берегом Кефиса занимало левое крыло македонской армии, которое, возможно, находилось под командой многоопытных Антипатра и Пармениона (?): 6 таксисов педзетайров, построенных уступами, и эскадроны тяжелой фессалийской кавалерии. Фланги общего построения македонян замыкала легкая конница и вспомогательная пехота.
    Принц Александр, видимо, руководил частью гетайров (античные авторы, повествующие о Херонейской битве, однозначно наделяли будущего покорителя Ойкумены функциями кавалерийского начальника), в чем ему помогали опытные командиры, такие как Алкимах, позже сопровождавший царевича при поездке в Афины. Подавляющее большинство македонских воинов являлись закаленными в боях и походах ветеранами, что должно было себя проявить в ходе сражения.
    Тактическая задача, которую Филипп поставил перед своими солдатами, решалась в традиционном ключе: «раскачать» фронт противника с помощью диверсии (предполагалось ложное отступление гипаспистов), после чего ввести кавалерию и пехоту в образовавшиеся разрывы и обрушить боевую линию неприятеля.
    С точки зрения изучения военного искусства сражение обещало стать уникальным примером столкновения двух новаторских тактических схем – фиванской (Эпаминондовской) и македонской (Филипповской). Ниже я привожу собственную реконструкцию битвы при Херонее, общая канва и деталировка которой воссозданы по археологическим данным, тактическим моделям противоборствующих армий и сообщениям античных источников.

    2. Сражение.

    1 сентября (или 2 августа?) 338г. до н.э. после завтрака и жертвоприношений, в ходе которых были получены благоприятные знаки, македонская армия покинула свой лагерь («И в наши дни показывают дуб у реки Кефиса – так называемый дуб Александра, возле которого стояла его палатка». Плутарх, «Александр») и стала занимать боевые позиции на Херонейской равнине. (4)
    Напротив македонян вытягивали свой длинный строй греческие гоплиты. Лучи солнца играли на полированной бронзе шлемов и щитов, вспыхивали звездами на железных наконечниках копий. Долина постепенно заполнялась приглушенным гулом тысяч голосов, конским ржанием, звуками труб, флейт и звоном амуниции. Получив последние напутствия полководцев, старшие офицеры заняли места во главе отрядов. Младшие командиры «по цепочке» довели приказы до сведения своих подчиненных. Наконец, обе армии выстроились и полностью приготовились к бою. Над рядами противоборствующих войск воцарилась непривычная тишина, лишь изредка нарушаемая конским храпом и лязгом доспехов. Помолившись богам и призвав себе в помощь Зевса-Спасителя, солдаты ожидали сигнала к битве.
    Первым пришел в движение македонский фронт. Филипп и окружавшие его гетайры «царской илы» запели боевой гимн – пеан. Следом взревели трубы, призывая македонян в атаку. Над рядами пехотинцев разом качнулись тысячи длинных сарисс – это педзетайры правого крыла тронулись с места и медленным шагом двинулись на врага. Через некоторое время пришел в движение и фланг Антипатра и Пармениона. Македонская фаланга наступала своим традиционным «косым строем», возглавляла атаку более мобильная агема гипаспитов. Прикрывшись большими круглыми щитами-гоплонами и наклонив головы в бронзовых шлемах, расписанных синей краской и пурпуром, отборные македонские воины уверенно выдвинулись вперед, обогнав тяжеловесные таксисы педзетайров.


Рис.4. План сражения при Херонее. Диверсия гипаспистов.

    1.Гетайры. 2.Гипасписты. 3.Фессалийцы. 4.Легкая кавалерия. 5.Пельтасты и легкая пехота. 6.Эмболон и Священный отряд. 7.Пельтасты и легкая пехота. А.Македонский лагерь. Б.Беотийский лагерь. В.Афинский лагерь.

    Им навстречу уже маршировал ударный полк беотийцев – эмболон, краса и гордость фиванской армии. Феоген приступил к осуществлению своего замысла – таранным ударом опрокинуть македонский фланг, возглавляемый царем Филиппом, и разрушить весь вражеский фронт.
    Две мощные колонны, обогнав ряды своих армий, сближались посреди западной части равнины, словно единоборцы на олимпийском ринге. Скоро противники уже могли в деталях разглядеть экипировку друг друга. Стали различимы и эмблемы на гоплонах: дубина Геракла у фиванцев и звезда Аргеадов у македонян.
    Воины «Священного отряда», возглавлявшие эмболон, теснее сдвинули щиты и запели пеан, призывая бога войны Ареса-Энниалия громким кличем «Ала-ла-ла-лаи!»
    Македоняне, тем временем, замедлили шаг, затем остановились и, судя по всему, не выдержав психологического напряжения, стали пятиться, прикрываясь щитами. Наконец, гипасписты развернулись и скорым маршем, сохраняя строй, стали покидать поле боя. Фиванские эпилекты подняли торжествующий вопль, а беотарх Феоген громко крикнул: «Прогоним врага до сердца Македонии!» Его клич тут же подхватили ближайшие гоплиты.
    Отступая, гипасписты заметно подались влево, пересекли ручей Гемон (Термодонт) и поднялись на небольшую возвышенность (о ней писал Полиен). Тем временем фиванские эпилекты, увлеченные видом отходящего противника, ускорили шаг, не обращая внимания на все более увеличивающийся разрыв между своим отрядом и остальной частью беотийской армии. Лишь мобильные подразделения наемных пельтастов поддержали атаку ударного полка Феогена. Двигаясь следом за ускользающим противником, гоплиты эмболона также пересекли Гемон и вышли к подошве холма. (5)
    Гипасписты тем временем прекратили отход, развернулись лицом к преследователям и приготовились к бою. Они блестяще осуществили ложное отступление, заметно «раскачав» фронт противника. Полиен в своих «Стратагемах» писал: «По приказу Филиппа фаланга сомкнула ряды и стала медленно отступать. Прием этот был отработан еще в боях с фракийцами». Таксисы беотийской фаланги левого греческого крыла, стремясь ликвидировать брешь между эмболоном и оконечностью своего строя, сместились на западную часть равнины, к ручью Гемон. В монолитном фронте греков образовался большой разрыв – точно в центре общего построения, вдоль русла Молоса.
    Феоген и Проксен слишком поздно разгадали замысел Филиппа и уже не имели времени на перегруппировку войск. У македонян вновь взревели трубы, и все их правое крыло бросилось в атаку. Вероятно, именно этот момент сражения был скупо описан Диодором: «Царь на своем фланге сперва предпринял рискованное отступление, затем оборотился против неприятеля и вынудил его к бегству».
    Воины «Священного отряда», сплотившись вокруг Феогена, издали воинственный клич, заглушив звуки флейт. Передовые бойцы-протостаты подняли щиты, наставили копья и, подбадривая друг друга криками, перешли на бег. Их товарищи из задних шеренг рванулись следом, стремясь сохранить монолит строя.
    Великолепное описание наступающей фаланги приводит Ксенофонт, переживший в строю гоплитов не одно сражение:
    «При наступлении часть фаланги несколько выдвинулась вперед, и отставшие перешли на бег. И тут все подняли крик в честь бога Энниалия и побежали вперед. Рассказывают, будто некоторые солдаты также ударяли щитами о копья, пугая коней,… причем они криками призывали друг друга…следовать в строю».
    В оглушительном лязге оружия и многоголосом вопле ряды противников столкнулись, сминая и топча передовых бойцов. Центральная часть таксиса гипаспистов, на которую пришелся сокрушительный удар людского вала, прогнулась и подалась назад. Однако, имея более широкий фронт, отборные македонские гоплиты стали с двух сторон огибать фланги эмболона, беря его в клещи. Беотийские пельтасты, прикрывавшие атаку своего ударного полка, оказались связаны боем с македонскими гимнетами на восточной окраине Херонеи, а основные силы Проксена, вынужденные держать строй, заметно отстали. Поэтому бой у подножия холма сразу принял локальный характер.
    Отступая, македонские гипаспиты вывели погнавшийся за ними эмболон под фланговый удар своей кавалерии. По знаку Филиппа македонская конница обрушилась на отряд Феогена: гетайры, руководимые, в том числе, и принцем Александром – с одной стороны, фракийские продромы – с другой.
    «Александр…, говорят, первый бросился в бой со священным отрядом фиванцев», (Плутарх) «Трупы валились грудами, и находившиеся под начальством Александра отряды первые осилили и обратили в бегство своих противников» (Диодор).
    Эмболон сразу ослабил давление на гипаспистов. Фиванские гоплиты потеряли строй и стали сбиваться в кучу. В довершение их несчастий погиб Феоген, мужественно сражавшийся в первых рядах. Гибель военачальника и, что гораздо важнее, двойной охват, проведенный македонской кавалерией и пехотой, фатальным образом сказались на судьбе эмболона. Два лоха, составлявшие второй и третий эшелоны ударного фиванского полка, не выдержали накала схватки и обратились в бегство. Часть македонской конницы устремилась вслед за ними, часть ударила в тыл «Священному отряду», оставшемуся в одиночестве, и замкнула вокруг фиванских эпилектов кольцо окружения.


Рис.5. План сражения при Херонее. Атака эмболона.

* * *

    Уже в начальной фазе битвы Филиппу удалось нейтрализовать отборные части противника и создать угрозу для его левого фланга. Слепое подражание Эпаминонду грозило беотийцам трагической развязкой.
    Тем временем тучи пыли, поднятой македонской кавалерией, скрыли от гоплитов левофланговых таксисов наступающей фиванской фаланги разгром эмболона. (6) Боясь нарушить строй, воины замедлили движение и ощетинились копьями. Какая-то часть македонской конницы внезапно обозначила свое присутствие рядом с оконечностью беотийской фаланги и даже у нее в тылу, чем окончательно привела марширующих фиванцев в замешательство. Лохаги и таксиархи, стремясь выяснить обстановку, приостановили наступление левофланговых отрядов, в то время как остальные таксисы продолжили сближение с фалангой противника.
    Македонские педзетайры правого крыла, между тем, энергично продвигались навстречу противнику, распевая пеан и склонив сариссы. Длина копий не позволяла педзетайрам перейти на бег, но все равно их натиск был страшен. При большей глубине построения македоняне имели меньший фронт, однако левое крыло фиванцев, скрытое клубами пыли, не сумело использовать свое тактическое превосходство и ударить педзетайрам в незащищенный фланг. Тем не менее, беотийцы Проксена, так же, вероятно, вооруженные длинными пиками, какое-то время стойко удерживали фронт, сведя сражение к позиционной борьбе. Вскоре, однако, крайний таксис македонской пехоты, оставшийся «без дела», продвинулся вдоль берега Молоса и вошел в брешь между беотийской группировкой и центром союзников. Развивая успех, македонский отряд провел захождение и обрушился на фланг сражающейся беотийской пехоты, внося полный хаос в ее ряды. В скором времени сопротивление фиванцев было сломлено, большинство их старших офицеров погибло, и солдаты, предоставленные самим себе, обратились в повальное бегство.
Отрог Ортопага, который обозначен на прилагаемых картах высотой 177, разделил отступающих фиванцев на два потока. Одна часть беглецов двигалась вдоль Гемона (Термодонта) по узкой Лековресийской долине, в то время как другая, более многочисленная, пересекла Молос и устремилась к спасительному Кератскому перевалу. К этому времени гипасписты, имеющие десятикратное преимущество, полностью уничтожили «Священный отряд», освободив тем самым значительную часть македонской кавалерии для преследования беотийской пехоты, которая оставляла поле боя. Гетайры и продромы Филиппа на плечах отступающих ворвались в греческий лагерь, где устроили настоящую бойню. Фиванцы, загнанные в горный «карман» между Турионом и высотой 398 не имели никаких шансов на спасение. По словам Плутарха, русло Гемона было завалено трупами, а сам ручей оказался переполнен кровью. Страшные предсказание дельфийской Пифии получило буквальное подтверждение:

    Здесь, у берегов Термодонта, жди битвы, зловещая птица!
    Много в поживу тебе человечьей достанется плоти.

* * *

    Диверсия македонских гипаспистов и самоубийственная атака фиванского эмболона в сумме заняли гораздо меньше времени, чем может показаться. В означенной фазе сражения «Священный отряд» от места своего развертывания до фатального холма преодолел расстояние не более полукилометра. В силу объективных обстоятельств (подавляющее численное превосходство противника, бой в полном окружении, гибель Феогена и его ближайших помощников) сопротивление элитных фиванских бойцов также вряд ли было слишком продолжительным. При этом античные авторы в один голос указывают на мужественное сопротивление эпилектов и поголовную их гибель, невольно проводя параллель между фиванским «Священным отрядом» и тремястами гиппеями спартанского царя Леонида. Последующее обрушение всего беотийского крыла и его трагическое бегство застали главные силы эллинов в момент их соприкосновения с македонской группировкой Антипатра и Пармениона.


Рис.6. План сражения при Херонее. Разгром греческой армии.


    Реконструировать столкновение противников на восточной стороне Херонейской долины (между ручьем Молос и Кефисом) представляется возможным лишь в общих чертах. Какое-то время афинянам и их союзникам удавалось держать линию фронта, связав боем македонских педзетайров и кавалерийские соединения фессалийцев и фракийцев. Вероятно, именно к этой фазе сражения следует отнести слова Диодора: «С обеих сторон было много павших, и в течение некоторого времени ход боя не подавал решительных надежд на победу ни одной из сторон». Однако бегство всего беотийского крыла решило судьбу боя и в секторе обороны афинян. (Вспомним Ксенофонта: «…поражение какой-либо части войска влечет за собой уныние в смежных частях и подъем духа у врага».)
    Первыми, по всей видимости, прекратили сопротивление союзники афинян – мегарцы, левкасцы и керкиряне (центр построения), – которым хорошо был виден разгром беотийского фланга. Далее сработал эффект домино, и цепная реакция распространила панику по всему греческому фронту. Бегство центральных эллинских подразделений позволило македонской пехоте охватить левый фланг афинской группировки и нанести ей существенный урон. В итоге афинские гоплиты сломали строй и присоединились к потоку беглецов.
    «Вплоть до этого времени Демосфен держался как доблестный муж, а вот в битве никакой доблести, ничего, что соответствовало бы его речам, он не проявил, но напротив, постыднейшим образом покинул строй и бежал, бросив оружие, даже не устыдившись, по словам Пифея, надписи на своем щите, где золотыми буквами было начертано: «В добрый час!» (Плутарх, «Демосфен»)
    Греки полностью проиграли битву и спасались бегством в сторону Кератского перевала. Сбившись в толпу перед устьем прохода, они представляли прекрасную мишень для завершающего удара. Но Македонянин, на сей раз, от преследования воздержался и остановил свои войска вдоль линии захваченных вражеских позиций. Сражение, которое, по словам Плутарха, заняло «ничтожную долю дня», завершилось.
    Филипп первым в македонской армии осознал истинный масштаб одержанной победы. Страшное напряжение боя и усталость, накопившуюся в течение последних месяцев, македонский базилевс привычно снял обильным возлиянием. Захмелев, он, по воспоминаниям очевидцев, приплясывал посреди заваленной трупами равнины, громко распевая начальные слова, которыми знаменитый афинский оратор предварял свои речи: «Демосфен, сын Демосфена, пеаниец, предложил…»
    Царь, впрочем, очень скоро протрезвел, погоревал над погибшим «Священным отрядом» и стал готовиться к следующему, на сей раз дипломатическому, акту своей экспансии.

* * *


Рис.7. Вид на гору Аконтион.

    Общие потери противников в битве поддаются весьма приблизительному подсчету. Мы располагаем лишь несколькими более или менее точными данными – это 254 скелета у подножия Херонейского льва (по всей видимости, останки бойцов «Священного отряда»), а так же 1000 погибших и 2000 пленных афинян, о которых упоминали античные авторы. Диодор так же указал на то, что «много погибло и беотийцев, и немало их попало в плен». Потери союзников (эвбейцев, коринфян, мегарцев, левкасцев и керкирян) не известны.
    Однако следует заметить, что если предложенная реконструкция сражения верна, то потери беотийской группировки должны были быть гораздо более тяжелыми, ибо фиванских солдат, в отличие от солдат афинских, македоняне преследовали на всем пути их бегства, так, что Термодонт «переполнился трупами».
    С уверенностью можно утверждать, что победители отделались относительно «малой кровью», т.к. в ходе рукопашных схваток, как правило, имели численное преимущество (к которому, также, необходимо добавить и качественное превосходство). Македоняне похоронили своих павших на берегу Кефиса («неподалеку находятся могилы македонян». Плутарх, «Александр») со всеми почестями: принесением жертв и торжественной кремацией.
    В ходе археологических работ были раскопаны два кургана, отождествлявшихся с македонскими захоронениями (полиандрионами). В первом (высота 115) обнаружились каменные орудия и глиняные фигурки идолов доисторических времен, зато во втором, высотой свыше 7м, были найдены македонские монеты IV в. до н.э. и наконечники сарисс. Под слоем земли размещались также остатки большого кострища (слой пепла в центре достигал 0,75м), сохранившего обугленные фрагменты бревен и спекшуюся массу из праха и костей. Нам остается лишь гадать, сколько македонян навеки упокоилось в обнаруженном некрополе, оплатив своими жизнями триумф царя Филиппа.


    Примечания.
    1. Плутарх (46 –120/130? гг. н.э.) происходил родом из Херонеи и в описаниях двух битв (338г. до н.э. между Филиппом и греками и 86г. до н.э. между Суллой и Архелаем) оставил ценные сведения топографического характера.
    2. Н. Хаммонд ошибочно рассматривал указанный некрополь в качестве братской могилы македонских гипаспистов. Некоторые исследователи приписывали изваяние льва македонянам и даже римлянам. На сегодняшний день большинство исследователей не ставят под сомнение фиванское «происхождение» монумента. (См. Hammond N., Griffith G. History of Makedonia. V. I-II. Oxford, 1972-1978. P. 203-217. Хаммонд Н. История Древней Греции. М. 2003. С.598-601. Cawkwell G. Philip of Macedon. London, 1978. Philip of Macedon. London, 1981. P. 71-73. Kromayer J. Veith G. Heerwesen und Kriegfuhrung der Griechen und Romer. Munchen, 1928. S. 79. Fuller J. The Decisive Battles of the Western World 480 B.C. – 1757. P. 84. Warry J. Armie swiata antycznego. Warszawa, 1995. S. 68-69.)
    3. Предложенная диспозиция «привязана» мной к современным топографическим характеристикам Херонейского поля. При этом не следует забывать, что две с половиной тысячи лет назад указанные характеристики, например, расположение ручьев, русла которых постоянно изменяются, могли быть иными.
    4. 7 метагейтниона по греческому календарю.
    5. Сейчас эта возвышенность не просматривается, что дает повод к многочисленным научным дискуссиям. Часть исследователей (например, Кромаер) «отправляет» отступающих македонян на предгорье Туриона (Артопага), не смущаясь тем фактом, что македонские бойцы в процессе этого крайне рискованного флангового движения безнадежно теряли связь с группировкой Антипатра и Пармениона. В. Притчет, опираясь на результаты археологических исследований, располагает указанную в источниках возвышенность на северо-восточной окраине современной Капрейны: «Данная гипотеза нуждается в принятии того факта, что в древности на равнине возвышенность была там, где сегодня ее нет. Эту гипотезу можно принять, проанализировав исследования Сотериадеса, показавшие, что уровень почвы возле монумента Льва у входа в долину ручья Гемон в IVв. до н.э. был на 2 метра ниже, чем сегодня. На дальней стороне равнины Сотериадес отметил отсутствие изменений уровня почвы. Гора Хедилион и гора Аконтион на северном краю равнины имеют скальную основу, на противоположной стороне, в более низких предгорьях Туриона больше земли и глины, которые в наши дни в большинстве культивированы». (См. Pritchett W. Observation on Chaironeia. // American Journal of Archaeology. V.62, 1958, №3. P. 307-311.)
    6. Урожай был собран еще в мае, и поля держали «под паром» до октябрьских посевных работ.


Вооружение македонской армии.
(Краткий обзор реконструкций А. Макбрайда и изобразительных источников).

1. Александр Македонский.


 (А). Фреска из дома Фавна.


(Б). Саркофаг из Сидона.


(В). Реконструкция А. Макбрайда (МАА 148).

    Относительно уточнения трактовки фигур горельефа саркофага имеется интересное исследование Р. Бол, которая на основе критического анализа источников пришла к выводу, что т.н. «саркофаг Александра» (Сидонский саркофаг) мог отмечать место захоронения семьи сидонского правителя Абдалонима. Исследовательница поставила под сомнение трактовку известной конной фигуры в «львиноголовом» шлеме, как изображение Александра Македонского. По мнению Р. Бол указанная фигура могла обозначать Абдалонима Сидонского. (См. Bol R. Alexander oder Abdalonimos? // Antike Weit. 2000. №6).


2. Гетайр (?).


(А). Саркофаг из Сидона.


(Б). Реконструкция А. Макбрайда (МАА 148).

    Базовой единицей тяжелой македонской кавалерии (гетайров) являлась тетрархия, которая насчитывала 49 всадников с офицером-тетрархом во главе. 4 тетрархии сводились в эскадрон-илу под общим командованием иларха. В последние годы жизни Филиппа II количество кавалерийских ил в македонской армии не уступало числу пехотных таксисов. Определенно можно говорить о не менее чем 16 илах гетайров накануне Азиатского похода Александра Великого (334г. до н.э.), в которых насчитывалось свыше 3000 человек.


3. Гипаспист (?).


(А). Саркофаг из Сидона.


(Б). «Саркофаг амазонок» из Тарквинии.


(В). Реконструкция А. Макбрайда (МАА 148).

    Высокая мобильность гипаспистов в сравнении с таксисами педзетайров, о которой в один голос свидетельствовали античные авторы, позволяет многим историкам (И. Дройзен, Н. Секунда, Д. Бреффор, А. Феррил и др.) отнести македонских гвардейцев к разряду средних пехотинцев – пельтастов.
    Другая группа специалистов (П. Конноли, Дж. Вэрри и др., я так же разделяю их точку зрения) рассматривает гипаспистов в качестве стандартной гоплитской пехоты. Отсутствие «оружия сдерживания» – сариссы – эти воины компенсировали хорошей боевой выучкой и мобильностью. Фигуры пеших македонских солдат, помещенные на боковых сторонах, торцах и фронтонах т.н. «саркофага Александра» из Сидона, скорее всего, показывают гипаспистов, вооруженных по стандартным гоплитским образцам, а также имеющих аргивские щиты. Наличие подобных громоздких щитов не позволяло воину использовать в бою сариссу. Гипасписты, обычно, располагались на оконечности правого крыла фаланги, прикрывая самый уязвимый фланг педзетайров. Великолепно тренированные, они бестрепетно вступали в ближний бой, который неминуемо провоцировал кровопролитную рукопашную схватку. Помимо полевых сражений гипасписты эффективно действовали при штурме крепостей, возглавляя эскаладу, а также принимали участие в коротких и стремительных рейдах и набегах.
    Саркофаг из Тарквинии демонстрирует не македонских воинов, а этрусских, однако он интересен изображением панцирей-тораксов, так же окрашенных в пурпур.


4. Фракийский продром (?).


(А). Фреска из Науссы.


(Б). Реконструкция внешнего вида фракийских воинов на основе фресок из Казанлыкской гробницы.


(В). Реконструкция А. Макбрайда (МАА 148)




Тема поднятая в этой статье получила дальнейшее развитие и обсуждение на форуме:  http://www.fieldofbattle.ru/modules.php?name=Forums&file=viewtopic&p=159124





Это статья «Поле боя» - Военная история в играх и миниатюрах
http://www.fieldofbattle.ru

URL этой статьи:
http://www.fieldofbattle.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=574