Дело при Квакендорфе 30 января 1705 года
Дата: 07/02/2005
Тема: Варгеймы. Хроники.


Сражение началось примерно в 14.00, а закончилось в районе 19-20.00. Проходило по авторской разработке на основе Брюса на начало XVIII в. с целью выявления багов и всяких несуразностей. Тестирование будет продолжаться.

Рапорт фельдмаршала саксонской службы Иоганна Морица фон Швербурга цу Биберштейна

Боевое расписание саксонской армии.
Командующий: фельдмаршал Иоганн Мориц фон Швербург цу Биберштейн
Начальник штаба генерал Зейффериц В+232
Правое крыло – гетман великий коронный И. Любомирский А-222
Хоругвь королевских гусар – 120
Гусарская хоругвь И. Любомирского – 120
Легкая хоругвь И. Любомирского ротмистра Р. Рушича (А+-122) – 200
1я линия – фельдмаршал Штейнау С-243
1. 1/IR Steinau – 640
2. 2/IRSteinau – 640
3. IR Savoja – 640 (полк-прикол с сурками в ранцах – изучайте живопись)
2я линия – генерал барон Иоганн Маттиас фон дер Шуленбург В-134
4. 2/IR O’Gilvy – 640
5. 1/Polnische Garde – 640
6. 2/IR Beichlingen –640
Левое крыло
1я линия генерал-майор Дамитц А042
1/CR Damitz – 224
2/CR Damitz – 224
3/CR Damitz – 224
2я линия полковник фон дер Гольц А+241
1/DR Goltz – 224
2/DR Goltz – 224
3/DR Goltz – 224
Артиллерия:
Рота артиллерийского полка – 120 чел при 6*6фн.
Полковая артиллерия – 120 чел при 12*6 фн
Итого: 3840 пехоты, 1764 кавалерии, 240 артиллеристов при 18 орудиях.

Боевое расписание английской армии.
Командующий генерал-лейтенант лорд Алекс
Начальник штаба генерал граф Аргайл
Правое крыло генерал Виндхэм
1/11th of Horse – 200
2/11th of Horse – 200
3/11th of Horse – 200
1я линия генерал Гамильтон
1. 18th of Foot – 780
2. 71th of Foot – 780
3. 73th of Foot – 780
2я линия генерал Темпл
4. 78th of Foot – 780
5. 65th of Foot – 780
6. 79th of Foot – 780
Пехота левого крыла генерал лорд Норт энд Грей
7. 80th of Foot – 780
8. 69th of Foot – 780
Левое крыло генерал Ллойд
1/16th of Dragoons – 280
2/16th of Dragoons – 280
Полковая артиллерия – 160 артиллеристов при 16*3 фн
Train of Artillery – 140 артиллеристов при 7*6 фн
Итого 6240 пехоты, 1160 кавалерии и 300 артиллеристов при 23 орудиях
(NB: поскольку имена полков неизвестны, то они именуются по условным номерам по старшинству, так как после войны их расформировали)
(NB №2 войска перечислены с правого фланга на левый)

В один прекрасный морозный вечер нового 1705 г. передовой патруль польско-саксонской армии фельдмаршала Иоганна Морица фон Швербурга цу Биберштейна пройдя маленькую немецкую деревню Квакендорф, что где-то в Силезии, неожиданно для себя столкнулся с разъездом британских драгун. Обменявшись сначала несколькими выстрелами противники разъехались по сторонам и стали друг за другом наблюдать. Вскоре на дороге командир разъезда, вахмистр поляк Ян Марчик, увидел длинные колонны солдат в красных мундирах. Поначалу он решил, что это свои саксонцы, но внезапный порыв зимнего ветра развернул знамя головного полка и все двадцать поляков ясно рассмотрели яркий крест св. Георгия. Это были британцы. Немедленно было отправлено донесение, и разъезд продолжил наблюдение за дорогой. А там появлялись все новые и новые части в красных мундирах. Становилось ясно, что это довольно крупная армия, которая по всей видимости направлялась в Силезию и собиралась отрезать Саксонию от союзных ей поляков. Впрочем вахмистр об этом и не задумывался, предоставив это своему начальству.
Разъезд оставался на холме Кляйн-Квакенберг вплоть до темноты, а затем отправился в лагерь у деревни Квакендорф, где располагался штаб армии.
В штабе в это время шел военный совет, где принималось решение о том, что собственно делать дальше. Командир польского контингента гетман Иероним Любомирский (он в общем то оказался там случайно, поскольку заехал проведать свои хоругви, а тут вдруг взял и попал) требовал принять бой, поскольку, как он выразился, его гусары еще не пробовали английского мясца. Его поддержали ротмистр Рушич и генерал-майор Дамитц, несколько месяцев назад потерявший руку в бою с англичанами у Незнакомого поселка и жаждущий отомстить. В то же время пехотные командиры Шуленбург и Штейнау предлагали уклониться от боя и обойдя противника, отрезать его от снабжения и заставить отойти. Однако полковник фон дер Гольц резонно заметил, что армия противника вряд ли превышает 10 тысяч, что позволяет ей снабжаться за счет местного населения, используя квитанции, чтобы не вызвать гнев императора. Гольца поддержал и командующий. Решено было принять бой и не дать англичанам продвинуться далее на юг.
Почти всю ночь пили пиво с имбирем и ветчиной, и разрабатывалась диспозиция. В конечном счете, было решено сделать ставку на превосходную польскую кавалерию, и основной удар нанести кавалерийским крыльями, сбив британских кавалеристов, о которых саксонцы и поляки были не слишком высокого мнения (в отличие от шведов), и нанести удар в тыл. Пехота должна была занять холм Кляйн-Квакенберг раньше противника и удерживать его, отвлекая внимание главных сил врага.
Впрочем, никто из офицеров, собравшихся на совет в теплом квакендорфском кабачке, не знал, что менее чем в полумиле к северу также собирается военный совет. Британский генерал лорд Алекс сам подумывал об атаке. Однако он сделал ставку на свою пехоту и пушки, собираясь сбить вражеский центр, а крылья прикрыть пехотой и артиллерией. В его расчетах холму Кляйн-Квакенберг также придавалось крайне большое влияние, поскольку он был господствующей высотой и за ним, как он полагал, стоял противник.
Долгая и морозная зимняя ночь пролетела за штабными трудами незаметно и на утро около 10.00 войска обеих сторон, плотно позавтракав и получив винную порцию, начали строиться. Развертывание заняло довольно долго времени и, когда оно закончилось, над солдатами ярко сияло солнце. Фельдмаршал проскакал на своем гнедом коне вдоль линии пехоты и, взмахнув шляпой, приказал начинать. Затрещали барабаны, над полем пронеслись крики и под ругань унтеров ровная красная линия двинулась вперед.
Командующий со штабом въехал на вершину холма и начал вглядываться в белую пелену повисшую над равниной. Оттуда слышались разные военные звуки, а некоторые молодые лейтенанты даже различали отдельные команды. Вдруг словно коршун с севера налетел шквал и вмиг сдул пелену, словно поднял занавес. Перед взорами саксонцев открылись не менее ровные и красные линии, но над ними вились знамена с крестом св. Георгия. Это был противник, и он шел в наступление на Кляйн-Квакенберг.
Освободившись от странного оцепенения, фельдмаршал начал действовать. Он немедленно написал новый приказ Дамитцу – принять влево и атаковать фланг противника. Штейнау получил приказ наступать, а Любомирский – обойти противника справа, скрываясь за складками местности и ударить тому во фланг и тыл.
А противник наступал. Его командующий не дремал и довольно скоро заметил желто-металлическую линию Дамитца. Его реакция была вполне предсказуема. На правом английском фланге началось шевеление, и один из батальонов 2-й линии подчиняясь приказу, развернулся для прикрытия фланга, немного не примыкая к первой линии. Одновременно из-за пехоты начали выдвигаться английские кавалеристы, готовясь прикрыть фланг пехоты. Рядом с пехотой англичан вдруг что-то блеснуло и послало солнечный зайчик в глаза Зейфферицу. «Похоже это артиллерия. – промолвил он. «Да. Похоже. – согласился Шуленбург: Надо с ней разобраться.»
На правом фланге Любомирский выехал на склон и взглянул на английскую пехоту. «Хорошо идут. – заметил гетман, – но уйдут они недалеко. Идите по склону пока я не поведу вас вперед, дети мои. – приказал он». Гусары развернулись и пошли легкой рысью, поднимая снежную пыль, которая окутывала их коней. Они походили на призраков. «Прямо дикая охота короля Стаха». – воскликнул восхищенный Рушич, проскакав мимо. Его конники шли за гусарами. Лошади парили, и над полем начал подниматься туман.
С другой стороны холма Дамитц с гордостью смотрел на ровные ряды своих кирасир, которые аккуратной линией довернулись влево, затем вправо и бодро шли вперед. В этот момент к нему подлетел молодой лейтенант драгун Гольца и передал ему небольшой пакте. Дамитц нетерпеливо разорвал его и начал жадно читать. Затем он повернулся к грохочущему полку и , перекрывая шум, заорал: «Господа! Тысяча чертей, мы идем в атаку!!!» Кирасиры радостно заревели. Больно хлопнув лейтенантика по плечу стальной рукой, Дамитц пришпорил коня и, размахивая шляпой, повел кавалерию вперед. В воздухе запорхало предчувствие хорошей драки.
Кирасиры, а за ними и драгуны, все больше смещались влево, когда с холма донеслись раскаты грома, и показались клубы дыма. Саксонские канониры подвезли пушки по склону вверх, отцепили их, прогнав гражданских извозчиков, и выкатили их на склон, обращенный к противнику. Перед ними стояла ровная красная линия пехоты. Капитан Франц фон Нагель приказал зарядить ядрами и лично навел пушки для первого залпа. Затем на батарее рявкнули «Feuer!!» и крики заглушил грохот выстрелом. С душераздирающим визгом и ревом ядра устремились на англичан. У тех затряслись колени, но они стояли в строю. И вот снаряды достигли строя. Небольшой чугунный шарик стал для рядового 71-го полка Джона Доу последним, что он увидел в своей жизни. Это был первый труп, который рухнул в окровавленный снег. За ним последовали еще и еще. Второй залп батареи был еще более смертоносным. Несколько ядер вырвало сразу по целому ряду и усвистело ко второй линии, где тоже нашли свою добычу. Генерал лорд Алекс, увидев просвистевшее перед его носом ядро, мрачно произнес: «Началось». Действительно – началось.
Теперь пушки били по британцам с холма, не переставая. 71-й полк снова и снова вынужден был смыкать свои ряды, теряя убитых и раненых. После некоторой паузы он снова двинулся вперед вместе со всей линией. Его командир полковник Джеймс Гавкинс развернул свою кобылу и поскакал вдоль строя, когда он услышал удивленные возгласы своих солдат. В ярости от такого нарушения дисциплины он обернулся, но обомлел. В лучах полуденного солнца на гребень холма вышла ровная линия пехоты, над которой развевались белые и зеленые знамена. «Саксонцы». – понял полковник. К нему подъехал майор Гарри Поррок. «У них выгодная позиция – солнце светит нам в лицо, а мы не можем ничего сделать. К тому же они выше нас, сэр». «Ничего. – ответил полковник, -- мы еще попотчуем их штыками. Ведь для этого можно обойтись и без солнца. Не так ли Гарри?». «Верно, сэр». – согласился майор.
Неожиданно саксонцы остановились. Английские офицеры увидели, что в интервалах между батальонами медленно выкатываются пушки. Канониры деловито пробанили ствол. Загнали туда заряд картечи, накатили и навели пушку. Затем фейерверкер несколько торжественно поднес фитиль к запалу. Пушка оглушительно грохнула и откатилась назад, а в строю 18-го полка появилась небольшая дырка. В ответ загрохотали и английские пушки. Воздух наполнился запахом пороха и его гари, горячего металла и свистом ядер, воем картечи и криками раненых и умирающих. Внезапно со стороны английского фланга раздался грохот более сильный. Британские пушки открыли огонь.
Капитан Джек Доукинс долго ждал этого. Он был уже вне себя от ярости, когда кавалерия врага раз за разом уходила из сектора обстрела, и приходилось доворачивать орудия. Да и сейчас далеко не все из семи пушек Доукинса могли стрелять. «Все ж лучше, чем ничего». – подумал капитан и махнул рукой. Артиллеристы заметались от пушек и обратно. Батарею закрыли клубы дыма, сквозь который слышались дикое ржание и не менее дикие крики и площадная немецкая ругань.1-й эскадрон кирасир Дамитца понес первые и довольно серьезные потери, но ободренный генералом остался в строю и сохранил боевой дух. Когда Доукинс увидел, что его огонь не причинил вреда, а также заметил нескольких мертвых пушкарей, убитых саксонской картечью, его чуть кондратий не схватил. Рассыпая самые что ни на есть отборные богохульства он приказал продолжать огонь. «Но, сэр, обратился к нему фейерверкер. – Пушки раскалились, они могут придти в негодность от этого. Велик риск преждевременного разрыва заряда в стволе». «Стреляйте, черт бы вас побрал!!!» – заорал Доукинс, и батарея снова выплюнула новую порцию ядер, пламени, дыма и грохота. Снова массивные чугуняки вырывали из строя кирасир 1-го эскадрона новые и новые жертвы, перебивая ноги коням, отрывая руки, ноги головы, снося корпус и т.д. Впрочем, кирасиры были полны решимости добраться до противника и продолжали идти вперед.
Генерал Дамитц выехал перед строем, когда в рядах кавалерии англичан началось какое-то шевеление. «А! они собираются стрелять.» – догадался он. И правда строй противника окрасился дымами, и вокруг Дамитца засвистели пули. Одна из них попала в шляпу, другая в табакерку, а две – расплющились о железную руку. Генерал обернулся к своих солдатам, чтобы ободрить их, но увидел, что потерь то и нет, и разразился сатанинским хохотом, к которому присоединились и кирасиры.
Заметив, что противник вроде бы пришел в замешательство, Дамитц взмахнул шляпой и отдал приказ атаковать. Запела труба, из ножен вылетели палаши, сразу же повисшие на темляках. Строй медленно качнулся вперед и начал набирать скорость. В ответ со стороны врага также запели трубы и вражеская линия начала нестись им навстречу. Оба строя начали сближаться. Дамитц при атаке шел в центральном эскадроне и, увидев, что противник ускоряется и начинает терять строй, заорал, перекрывая грохочущие эскадроны: «К стрельбе! Целься! Пли!». Первые шеренги саксонских кирасир, идя на рыси, вытянули вперед руки с пистолетами и …залп. Затем второй. Напротив упало несколько кавалеристов врага, и всадники столкнулись. Началась рубка.
На другом крыле и в центре в это время происходили не менее, а может быть и более драматические события. В центре артиллерия сторон продолжала потчевать противника ядрами и картечью. Однако на левом фланге вражеской пехотной линии было заметно какое-то шевеление. Что это за движения стало ясно довольно быстро. Левофланговый батальон начал медленно разворачиваться на батарею. Еще левее из-за него начали выезжать вражеские драгуны. Дело запахло керосином: на открытый фланг пехотной линии и батарею выходил противник. Фельдмаршал Иоганн Мориц фон Швербург цу Биберштейн отреагировал довольно быстро. Командиру 2-й линии генералу Шуленбургу было приказано отрядить солдат на прикрытие фланга. Кроме того, о драгунах сообщили и Любомирскому, который в это время выводил своих солдат на фланг противника.
Это был последний приказ старого фельдмаршала. Сопровождавший его Штейнау после одного из залпов противника увидел, что его роскошный обшлаг зеленого бархата обрызган чем-то серым. Он обернулся, чтобы счистить грязь, но тут увидел страшную картину: фельдмаршал, потеряв шляпу и половину черепа (картечная пуля попала ему в глаз), медленно клонится вниз. Затем конь переступил ногами и уже бывший командующий упал в грязь, перемешанную с талым снегом. Он был убит.
В это время гетман был уже готов плясать хоть гопака, хоть мазурку от радости – перед ним был открытый фланг противника, а пехоты не успевала довернуться на него. Гусары прошли вперед, развернулись и гетман, пристав в стременах и, взмахнув булавой, послал их в атаку. В ответ прогремело несколько выстрелов из пушек, вырвавших из рядов несколько человек, а затем гусары врубились в пехоту, почти смяв ее. Воздух наполнился лязгом стали, руганью солдат, ржанием лошадей и криками умирающих. Рушич, посмотрев на происходящее, решил в эту свалку не лезть, а попытаться ее обойти и ударить противнику в тыл. Он надеялся взять трофеи несколько богатых старших офицеров. Пределом его мечтаний сегодня была армейская казна. Легкие кавалеристы начали пробираться между рукопашных схваток вперед к славе, победе и добыче.
На левом фланге в то же время продолжалась драка. Лязгали друг о друга палаши, иногда попадая во что-то мягкое, или по кирасе. Падали убитые и раненые, бой расползался по всей линии. Оба командира и Дамитц, и Виндхэм почти синхронно бросили в бой и третьи эскадроны. Мясорубка расширялась. Юнкер 1-го эскадрона Дитрих фон Валленштейн держа левой рукой полковой штандарт, правой отчаянно рубил какие-то перекошенные рожи в красных мундирах. Ему казалось, что это длится уже целую вечность и живым он отсюда не уйдет. Однако напор воодушевленных Дамитцем саксонцев делал свое дело – англичане начали сначала подаваться вперед, затем отступать и, наконец, обратились в бегство. Измотанные отчаянной рубкой кирасиры не преследовали. Ну, правда, не все… 3-й эскадрон с криком «Хотим сегодня на ужин вареных раков!!!» размахивая палашами, штандартами, пистолетами и карабинами бросился в преследование. Дамитц в сердцах выругался и помчался разбираться.
В центре в этот момент Штейнау оправился от странного оцепенения, в которое он впал после гибели начальства, и, обернувшись к Зейфферицу сказал: «Теперь моя очередь. Ведите их вперед» – добавил он, указывая на пехоту. Канонада на миг замокла, и саксонская пехота мерным шагом двинулась с холма вниз, к славе.
Главные события происходили, впрочем, на правом фланге, где зажигали поляки. 69-й полк был ими опрокинут, и отступал в полном расстройстве. Прапорщику Эдварду Беннету едва удалось спасти знамя, заколов им одного не в меру ретивого гусара. Пехотинцы старались уйти подальше, но им это не удалось. Сзади послышались радостные крики и громкое польское «Ур-р-р-а-а-а-а!!!». На солнце заблестели сабли, и пехотинцы бросились врассыпную кто куда. Полк побежал. Рушич, увидев такое дело, крепко задумался – он мог славно повеселиться порубив бегущую пехоту, а мог ударить в тыл батальона метрах в 400 перед его носом. Он посмотрел на своих солдат и увидел, что они смотрят на него и ждут приказа. «Рисковать, так рисковать» – подумал ротмистр и, махнув клевцом, поскакал вперед. Хоругвь пошла за ним.
Гусарам повезло меньше. Если королевская хоругвь просто встала и начала приводиться в порядок, то гусарам Любомирского пришлось совсем туго. Пехота облепила их со всех сторон, но всадники держались стойко и рубили ее направо и налево. Однако постепенно и те, и другие начали поглядывать назад, а затем некоторые просто начали выбираться из боя. Гусары, потеряв почти половину личного состава бросились бежать. То же самое сделали и их противники (80-й полк). Любомирский был в ярости и кинулся останавливать кавалеристов.
Дело постепенно шло к развязке. На левом фланге саксонская кавалерия неумолимо и безостановочно выходила на фланг и тыл противника. В центре пехота обеих сторон шла к ближнему бою, а правый фланг саксонцев совершенно разделал левый фланг англичан и начал выходить на их тылы. Казалось, что сейчас вот, еще немного и все, англичане или саксонцы будут разбиты, но высшие силы решили по-другому.
Над полем ближе к полудню с востока начали собираться тучи. Они все больше темнели и медленно двигались на запад. Вскоре они закрыли солнце, и стало быстро темнеть. А затем ударил шквал… Порывы ветра рвали с древков знамена, заносили раненых, забивали полки замков и затравки пушек. С седла был даже на какое-то время сдут граф Аргайл. Надвигалась буря.
Оба командующий отдали соответствующие приказы на отход обратно в лагерь. Бой окончился. Штейнау, продрогший до костей, торопился обратно в квакендорфский кабачок, чей хозяин Мозес Роузман, варил отличное пиво. Когда генералы, облепленные снегом, ввалились в дверь, Мозес спросил, где же старик фельдмаршал. Мрачный Зейффертц ответил: «Теперь он пьет пиво с другим Мозесом».
Вечером под рев бури, от которой солдаты укрывались в домах квакендорфских обывателей, штаб считал потери. По всему выходило, что саксонцы потеряли всего 280 человек убитыми и ранеными, в основном гусар и кирасир. Кроме того, без вести пропало несколько поляков. Противник по сообщениям пленных и по оценке кирасирских и польских офицеров имел потери не менее 500 человек убитыми и ранеными и более сотни дезертиров. Штейнау взвесил шансы и решил, что они в более выгодном положении, чем англичане. Хотя бы уже потому, что британцы стояли лагерем в открытом поле и никто не знал сколько их замерзнет к утру. С этой мыслью он и уснул. И лишь вахмистр Ян. Марчик, как и утром, мерз на Кляйн-Квкенберге, наблюдая за многочисленными вражескими кострами. День закончился.







Это статья «Поле боя» - Военная история в играх и миниатюрах
http://www.fieldofbattle.ru

URL этой статьи:
http://www.fieldofbattle.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=9